как ни странно эта тренировка была более результативной, чем предыдущие. Я, наконец, смогла швырнуть через бедро Петра, пробежать уже шесть километров и ни разу не заскулить. Просидела в музыкальной шкатулке все четыре часа и ни разу не чертыхнулась. Только думала я не о медитации, а вспоминала его улыбку, которой Он наградил меня в конце тренировки.

17 июля.

Прошло две недели с последней записи, времени и сил написать хоть что-то, не было. Тренировки стали более жесткими, доводя меня до исступления. К чему все это? Не понимаю, недавно наметившаяся симпатия к Алексею ухнула в пропасть. Ненависть стала еще более оглушающей. За что он так со мной? Слава богу, Марина стала меня игнорировать, иначе я бы сорвалась. Не было сил выслушивать розовый сироп, который она старалась залить мне в уши.

30 июля.

Странный сегодня день, практически впервые после приезда в этот дом мне устроили отдых. Бассейн, сауна, загар, шашлыки и никаких растяжек, и пробежек. Алексея весь день не видела, он заперся у себя в кабинете и носа не казал. Развлекала меня Марина, но ради этого праздника я готова была терпеть и ее. Поздно вечером решилась прогуляться по дому. Не спалось, да и книга из библиотеки была бы кстати.

Дверь в кабинет, как и прошлый раз, была приоткрыта. Спиной ко мне в кресле сидела Марина, за столом Алексей. На настольной лампе в этот раз ничего не висело, поэтому рассмотреть его не составило труда. Он хмуро смотрел на огонь, полыхающий в камине.

— Что тебя тревожит? — тихо спросила Марина.

— Мне не нравится эта ситуация, — он повертел в руках стакан с чем-то спиртным, наверно виски. — Такое ощущение, что я сильно перегнул палку, и девчонка вот-вот сломается.

— Тебе ее жаль? — в голосе Марины слышалась насмешка.

— Представь себе, — эта фраза прозвучала на редкость агрессивно. — Я тоже живой человек и мне не всегда нравится то, что я делаю, даже если мне за это платят.

— Ты становишься сентиментальным, — опять насмешка, — стареешь. Раньше тебя ничего не смущало. Со сколькими пустышками ты работал?

— Какая разница? — он поморщился. — Это были парни, им это только на пользу. А Полина — девчонка, да еще и с такой матерью.

— Это все лирика, что ты предлагаешь? Не работать с нею? Только ты вспомни какова альтернатива. Или ты ее жалеешь сейчас, и она получает печать безмолвия, или ты с ней работаешь на грани — и у нее просыпается сила. Что для нее лучше? Как ты думаешь?

— Ты права, — он чуть пригубил стакан.

Быстро и тихо ретировалась к себе и вот сейчас сижу, пишу, пытаюсь хоть на бумаге привести свои мысли в порядок. Это что получается? Для инициации меня нужно было довести до грани. И Алексей это успешно делал, только вот пару раз позволил себе быть чуть человечнее. Неужели нельзя было мне все объяснить с самого начала, чтобы я понимала, для чего это все. Я бы старалась намного сильнее. Мне же тоже хочется быть как все, поступить в школу ковена, отучится там, работать, выйти замуж и так далее. А кому нужна пустышка? Да я бы за одну надежду вытерпела бы все-все. Как они этого не понимают?

А с другой стороны, может, я чего не понимаю? Ведь если я все знаю, то этой самой грани достигнуть будет намного тяжелее? Может, неведение в моем случае было благом? Не знала, злилась на него, ненавидела до посинения. Может, так оно получилось бы быстрее? А что теперь? Теперь, зная все, смогу я к нему плохо относиться? Наверное, нет. Да еще эти сны, хорошо хоть они бывают не часто. Мне снится, как мы целуемся, как он обводит губами мою шею, спускается ниже, к груди, трогает меня, гладит. На этом месте всегда просыпаюсь с громко колотящимся сердцем. А в жизни было бы так же хорошо?

7 августа.

В моей жизни так ничего и не изменилось, такое ощущение, что тот разговор мне приснился. Тренировки идут своим чередом, увеличивается нагрузка, только вот я уже не в состоянии на него злится. Выполняю все, что мне скажет Алексей, иногда робко заглядываю ему в глаза, и иногда кажется, что вижу там жалость. Только вот чувство это бывает столь мимолетным, что я не уверенна, что это не плод моего больного воображения.

Сегодня мне объявили, что из-за моих низких показателей Алексей вынужден пригласить еще одного специалиста, который приедет к концу месяца. Что от него ждать неизвестно. Вечерние шатания по дому особых результатов не дают, больше ничего стоящего я так и не услышала.

Сегодня звонила маман, сетовала на то, что я не стараюсь. Слова «позор семьи» не прозвучали, но подразумевались. За что она со мной так? Все же было так хорошо, я купалась в ее любви все детство. А теперь? Не думать об этом, а то разревусь.

15 августа.

Опять приехал Колька, побывал на одной из моих тренировок, смотрит на меня с сочувствием. А мне оно как нож в сердце. Не нуждаюсь я ни в чьем сочувствии, ни в чьей жалости.

Сегодня посмотрела на себя в зеркало и не узнала. Мои великолепные волосы посечены и болтаются за спиной мертвой паклей, ногти на руках обломаны, кожа шелушится. Что такое крем, маникюр и маски для волос я уже забыла, такое ощущение, что это было в прошлой жизни. Разревелась. Вообще замечаю за собой в последнее время повышенную слезливость. Раньше такого не было. Может, ненависть держала в тонусе?

Николай позвал меня на вечернюю прогулку. Рассказывал о школе ковена, о том, что они с парнями учудили на последнем экзамене. Завидно. Я тоже так хочу. А он не такой плохой, как мне показалось в самом начале, только вот до дяди своего все равно не дотягивает.

Сны продолжают сниться и это меня беспокоит. Время от времени Алексей стал ловить на себе мои задумчивые взгляды. Надеюсь, он ничего не понял, и я не выгляжу в этот момент как влюбленная дура. Не хотелось бы, а то позора не оберусь. Кто он и, кто я. Он же на меня такую и не посмотрит. Ни к чему это, нужно прекращать, только вот как?

20 августа.

Он меня похвалил! Первый раз за все время! Я умудрилась улучшить свое собственное время пробежки